Дикий Имбирь[Отверженная] - Анчи Мин

Вечнозеленый Кустарник взял чашку и полностью осушил ее.

— Страница пятьсот четвертая, третий параграф. Готова? Начинаем. — Почти злобно он начал зачитывать высказывание: — «Коммунист должен быть всегда готов твердо отстаивать правду…»

Дикий Имбирь, казалось, смутилась, но продолжала следить за ходом чтения.

— «…потому что правда всегда совпадает с интересами народа… Коммунист должен быть всегда готов… — вдруг он резко встал, но потом опять сел с растерянным видом, — …исправлять ошибки, поскольку…»

— «…всякая ошибка нарушает интересы народа», — закончила Дикий Имбирь и глубоко вздохнула.

Вечнозеленый Кустарник перестал переворачивать страницы.

Девушка закрыла книгу. Парень взглянул на нее. Она отвернулась.

— Мне надо идти. — Он опять поднялся.

— Еще один параграф, — попросила Дикий Имбирь. — Мы должны выполнить поставленную на сегодня задачу.

Вечнозеленый Кустарник сел на место.

— Страница пятьсот шестая, третий параграф, Председатель Мао учит нас, что…

— «С каким бы явлением ни столкнулся коммунист, он должен поставить перед собой вопрос "почему?", — процитировал он, — …должен всесторонне продумать его самостоятельно, должен подумать, отвечает ли оно требованиям действительности, разумно ли оно на самом деле…»

Дикий Имбирь украдкой взглянула на парня и подхватила:

— «Ни в коем случае нельзя слепо следовать…»

Тут Вечнозеленый Кустарник вскочил и рванулся к выходу, не попрощавшись, он выскочил из дома, громко хлопнув за собой дверью.

Дикий Имбирь сидела неподвижно, словно время вдруг остановилось.

— Спасибо тебе, вроде получилось, — устало произнесла подруга.

— Тебе хотелось бы, чтобы он остался? Дикий Имбирь повернулась ко мне и процитировала:

— «Пробуждать позитивные мысли также важно, как бороться с негативными. Поощрять сентиментальность также плохо, как продавать врагу государственные тайны».

В ее голосе слышались едва сдерживаемые слезы.

В тот вечер, придя домой, я впервые в жизни спросила маму о мужчинах.

— Как тебе не стыдно! — воскликнула мама. — Лучше бы ты подумала о том, что делать! Нам опять нечего есть. Почему бы тебе не сходить на рынок вместе с братьями и сестрами и не поискать чего-нибудь в мусорных баках?

— Уже поздно, все съедобное давно разобрали, — я чувствовала себя подавленной.

— Ну, тогда попробуй сходить утром, пораньше, пока все еще спят.

Дикий Имбирь и Вечнозеленый Кустарник повторяли свой ритуал уже три недели. Они сидели рядом и выглядели как плохо сделанные марионетки с неуклюжими движениями. Когда в последний раз Вечнозеленый Кустарник появился в доме моей подруги, они даже не поздоровались друг с другом. Эти встречи, казалось, не приносили никакой радости ни одному из них, но тем не менее они не спешили положить им конец, словно боясь покончить со старой привычкой.

Мне порядком надоело сидеть в шкафу, я начинала терять терпение. Там, в темноте, мою голову переполняли разные мысли. Передо мной проносилось множество несвязанных событий прошлого и настоящего, перемешивавшихся друг с другом, образов, созданных моим воспаленным воображением. У меня в голове постоянно крутилась мысль о том, что может произойти и свидетелем чего я должна буду стать, сидя в этом шкафу.

Я сама не заметила, как это произошло, но в один из вечеров, подглядывая из шкафа, я вдруг осознала, что наблюдаю за Вечнозеленым Кустарником. Я рассматривала его самым бесстыдным образом: запоминала число прыщиков у него на лице, их расположение и размер, наблюдала, как они с каждым днем подсыхали и кожа становилась гладкой. Я разглядывала его широкие плечи, большие руки и длинные пальцы, следила за каждым движением его губ, выделяла его голос из потока их голосов. Мерзкие мысли кружились у меня в голове.

Я сказала Дикому Имбирю, что больше не желаю в этом участвовать.

— Если ты меня бросишь, я сочту это предательством, — раздосадованная, она даже пригрозила положить конец нашей дружбе.

Я просила, почти умоляла.

— Давай все обсудим. — Она с участием взяла меня за руки.

Я замотала головой:

— Ты должна избавить меня от этого, пока не случилось что-нибудь ужасное.

Подруга только рассмеялась:

— Тебе это просто наскучило.

— Давай сделаем перерыв, — сказала Дикий Имбирь в девять часов, с веселой улыбкой посмотрев на Вечнозеленого Кустарника.

Тем вечером с самого своего прихода парень вел себя как-то странно: сев за стол, он, словно боролся с собой, постоянно меняя позу.

— Мы уже достаточно прочли? — спросил он наконец.

Дикий Имбирь старалась не смотреть ему в глаза.

— Хочешь чаю?

Парень поднялся и пошел за ней на кухню. Она зажгла спичку и поставила чайник на плиту, которую Вечнозеленый Кустарник внимательно разглядывал, стоя рядом.

— Попробуй ты. — Она погасила газ и бросила ему спичечный коробок.

Парень зажег спичку. Дикий Имбирь открыла газ.

— Давай!

Он протянул руку.

Загоревшееся пламя вызвало у меня ассоциации с ожерельем из голубых камней.

Вечнозеленый Кустарник повернулся к девушке, держа в руке горящую спичку.

Она наклонилась и быстро задула огонь.

— Ты что, хочешь спалить мне волосы? Их разделяли всего несколько сантиметров. Словно сами собой, его руки потянулись к ней.

Он прижал ее к себе и застыл на месте, сам испугавшись того, что делает.

Она сопротивлялась, но не отходила от него.

Он склонился к ее губам.

Она, казалось, колебалась.

Он прижался губами к ее губам.

Мое сердце забилось сильнее.

Постепенно их поцелуи превращались в настоящую битву.

Пытаясь освободиться от одежды, он оттеснял девушку в угол кухни.

Одежда упала на пол, обнажив его торс, — сначала куртка, потом рубашка.

Дикий Имбирь, словно против своей воли, перестала сопротивляться и вырываться из его объятий.

Зажав ее в угол, он отрезал путь к отступлению.

Я тревожно дышала. В шкафу было слишком душно, пот тек с меня ручьями. Я затаила дыхание и старалась не моргать.

Его рука потянулась к молнии брюк, и они упали, будто банановая кожура, обнажив его темные, упругие, как круп жеребца, ягодицы.

— Перестань, — закричала Дикий Имбирь.

Ничего не ответив, он опустился на колени и прижал девушку к полу.

— Не надо!

Он приподнял ее, положил ей под спину свою куртку и начал ласкать.

Я вся была в напряжении.

Дикий Имбирь кричала, но я не могла понять, от боли или от наслаждения.